Акт 1. Глава 2.

Эта тьма была окружена амбициями, которые накапливались целую тысячу лет.
Эмия Киритцугу и Ирисфиль в ответ на призыв главы семьи Айнцберн, поспешили приехать в старинный замок этой семьи, который был вморожен в лёд, и сейчас они направлялись в самое грандиозное, но тёмное помещение – в церемониальную комнату семьи Айнцберн.
Это было определённо не тем местом, где возносили хвалу Богу или где душа могла успокоиться и найти согласие с миром. В замке, где обитали Волшебники, официально это помещение называлось «молельной комнатой», где проводились магические церемонии путём жертвоприношений.
Именно поэтому, цветной стеклянный витраж над их головами изображал не портреты святых, а долгий путь семьи Айнцберн к достижению Грааля.
Из всех «трёх семей», семья Айнцберн потратила больше всего времени, пытаясь его обрести.
Отгородившись от всех высокими, заснеженными горами, упрямо оборвав все связи с внешним миром, они начали искать пути к чудесам Грааля почти тысячу лет назад. Но их поиски состояли лишь из неудач и унижения, страданий и противодействия. Заниматься поисками в таком положении – значит обречь себя на провал.
Отчаявшись найти пути к Граалю в одиночку, они с неохотой согласились сотрудничать с чужаками из семей Тосака и Мато около двухсот лет назад.
И на всём протяжении цикла Войн за Святой Грааль, они никогда не выигрывали из-за того, что возможностей Мастеров из семьи Айнцберн было не достаточно для победы – последним решением было нанять Волшебника извне, который был способен сражаться: это решение было принято 9 лет назад.
Можно было сказать, что Эмия Киритцугу был козырной картой семьи Айнцберн, которая всегда гордилось чистотой своей крови; из-за него им пришлось изменить своим убеждениям и принять в семью чужака, во второй раз в истории их семьи.
Идя по этой галерее, Киригуцу случайно увидел новое изображение на цветном стекле, что было нарисовано сравнительно недавно.
Та, что была нарисована на витраже, была «Зимняя Леди», Лицлехи (Lizleihi) Джустиция Айнцберн и два Волшебника которые стояли по правую и по левую руку девушки. Все трое протягивали свои руки к Святому Граалю, что высился над ними в небе. По композиции картины и по её прорисовке можно было легко понять, как плохо семья Айнцберн относилась к семьям Тосака и Мато двести лет назад за их унижение перед ними из-за того, что им пришлось положиться на их помощь. Эта картина как бы связывала ненависть и унижение воедино.
Если ему повезёт победить и выжить в нынешней Войне – Киритцугу горько и саркастически хмыкнул – его собственное изображение помимо его воли будет нарисовано на одном из окон этой витражной галереи.
Старый Волшебник, который был хозяином зимнего замка, ожидал Киритцугу и Ирисфиль, стоя напротив алтаря.
Джубстахейт (Jubstacheit) фон Айнцберн. Так же известный как Ахт (acht - восемь, нем.) после того, как стал восьмым по счёту главой семьи Айнцберн. Продлевая себе жизнь с помощью Волшебства, он возглавлял семью Айнцберн даже тогда, когда «поиски» Грааля превратились в «Войну» за него.
Он не жил во времена Джустиции, но он уже был главой семьи, когда началась Вторая Война, и старый Ахт не единожды познал горечь поражения. Для него было необычайно тревожно понимать, что и его третья попытка может стать неудачной. Девять лет назад принять «Убийцу Волшебников» Эмию Киритцугу в семью Айнцберн было решением этого старого Волшебника, и причиной послужило ничто иное, как великолепные способности и непревзойдённые навыки Киритцугу.
- Святой реликт, который мы запросили у тех людей, что нашли его в графстве Корнуолл, прибыл сегодня утром.
Поглаживая свою белую бороду, которая напоминала замёрзший водопад, старик Ахт смотрел на Киритцугу с хитрым взглядом, и его глаза излучали ровный белый свет, который словно мешал разглядеть его дряхлость. Живя в этом замке долгое время, Киритцугу никак не мог смериться с чувством странного воздействия этого света, каждый раз, когда их глаза встречались.
Рука пожилого главы семьи показала на алтарь, где лежала очень большая коробка, сделанная из старинного дерева и по современным меркам довольно нелепо раскрашенная.
- Используя этот артефакт, вероятно можно будет призывать сильнейшего слугу класса «Сэйбер». Киритцугу, считай это посильной помощью семьи Айнцберн.
- Я глубоко благодарен, глава семьи, - стараясь произнести это без выражения, Киритцугу низко поклонился.
Хоть семья Айнцберн и нарушила правило не допускать в свою семью чужаков, Грааль, не колеблясь, распознал в нём Мастера. Командные Заклинания появились на правой руке Киритцугу три года назад. Вскоре, он взвалит на свои плечи обязанность исполнения тысячелетнего и драгоценного желания семьи Айнцберн и примет участие в нынешней Четвёртой Войне за Святой Грааль.
Пожилой глава семьи обратил свой взор на Ирисфиль, которая почтительно поклонилась.
- Ирисфиль, каково состояние «сосуда»?
- Всё в норме. Даже в Фуюки, он будет функционировать нормально, - спокойно ответила Ирисфиль.
Машина, исполняющая желания, «всемогущая чаша» существовала лишь в призрачной форме и не имела материального облика, и чтобы она смог снизойти в этот бренный мир, нужно было приготовить «Сосуд для Святого Грааля». Из-за этого Война между семью Слугами, окружающими Святой Грааль чем-то смахивала на спиритический сеанс.
Задачу приготовления рукотворного Сосуда для Грааля в каждой Войне за Святой Грааль выполняла семья Айнцберн. Ответственность за создание «сосуда» в Четвёртой Войне ложилась на Ирисфиль. Именно поэтому, она должна отправиться в Фуюки вместе с Киритцугу, и должна быть с ним на поле боя.
Старик Ахт, глаза которого светились безумным светом, серьёзно кивнул.
- На этот раз… никто не должен выжить! Уничтожь шестерых вражеских Слуг, и в этот раз мы достигнем Третьей Магии, Святого Грааля!
- Так точно!
Выслушав приказ пожилого главы семьи, который говорил, едва сдерживая свой пыл, Волшебник и гомункул, супруги, которые несли одинаковую ношу на своих плечах, ответили одновременно.
Но глубоко в душе Киритцугу было всё равно, сбудется ли желание главы семьи Айнцберн.
Достижение… глава семьи Айнцберн сконцентрировал все свои эмоции на этом слове, хоть оно и употреблялось в различных интерпретациях. Если подумать, то весь дух семьи Айнцберн направлен на это «достижение».
Материализация души это чудо. Тысячу лет они потратили, пытаясь вновь обрести утраченное… но «путешествие» было слишком долгим и они потеряли истинную целью.
Только чтобы доказать что тысяча лет исканий не была потрачена впустую, только лишь ради подтверждения того «что оно существует», семья Айнцберн готова ценой своих жизней обрести Святой Грааль. Но что они будут с ним делать, когда он, наконец, будет призван – это выходило за их границы мышления.
- Не имеет значения – кто мне противостоит. Я оправдаю ваши ожидания, и моими руками вы обретёте ваш горячо желаемый Грааль.
Но чтобы не подпортить энтузиазм старого Ахта, следующие слова Киритцугу произнёс про себя:
«Правда, это ещё не всё. Я использую эту «всемогущую чашу» для исполнения моего собственного желания…»
***
Киритцугу и Ирисфиль вернулись в свою комнату, открыли продолговатую коробку, которую вручил им глава семьи, и были поражены её содержимым.
- Кто бы мог подумать, что они действительно их найдут…
Обычно спокойный и невозмутимый, Киритцугу сейчас был очень заинтересован тем, что лежало в коробке.
Ножны.
Сделанные из золота и украшенные синими узорами финифти, эту часть рыцарского обмундирования следовало называть сокровищем, которое показывало власть и благородство тех, кто принадлежал к королевской семье или то, что прилегало к оружию. Выгравированная посередине ножен надпись на давно забытом «языке фей», говорило о том, что эти ножны сделали не люди.
- Почему тут нет ни одной трещинки? Может ли это быть тот гениальный реликт, изготовленный в конце 5 века?
- Они относятся к разряду изначальных оружий. Такое оружие не может быть повреждено физически, не говоря уже о том, что это можно использовать как катализатор призыва. Это сокровище относится к предметам, сотворённым с помощью Магии, не Волшебства.
Ирисфиль осторожно вытащила золотые ножны из коробки и подержала её в своих руках.
- Легенда гласит, что ножны, хранящиеся рядом с телом владельца, будут излечивать его раны и даже предотвращать старение… конечно, упоминающиеся факты являются магической силой, которая обеспечивается «первым владельцем».
- Имеется в виду, что пока призванная Героическая Душа будет существовать в этом мире, эти ножны сами собой являются «Небесным Фантазмом Мастера».
Украшения королевских ножен и их несравненная красота поразили Киритцугу, но лишь на пару мгновений, и его образ мыслей по привычке стал подсказывать, как использовать этот «инструмент» по максимуму. Наблюдая за Киритцугу, Ирисфиль лишь грустно улыбнулась.
- Как это похоже на тебя. Инструмент всегда остаётся инструментом, не смотря на то, чем этот «инструмент» является… так?
- Если ты ставишь вопрос под таким углом, то да, даже Слуги являются инструментом. Не важно, насколько знаменит Герой, пока он призван как Слуга, он является инструментом Мастера… невозможно допустить, чтобы тот, кем руководят такие нереальные фантазии как Слуги, выиграли Войну.
Неважно, был ли он отцом или мужем, но когда он показывал свою сущность солдата, лицо Эмии Киритцугу становилось необычайно жёстким. До того, как Ирисфиль не поняла стремлений своего мужа, она очень пугалась, когда он становился таким.
- Только ты достоин того, чтобы носить эти ножны – таково решение дедушки.
- Это действительно так?
Из множества эмоций, чтобы отреагировать на такую новость, Киритцугу выбрал лишь одну – разочарование. Если бы старик Ахт узнал о реакции его зятя на святой реликт, на поиски которого было потрачено так много времени, он определённо бы потерял дар речи от гнева.
- Ты неудовлетворён подарком дедушки?
Ирисфиль не винила своего мужа за то, что он мог отозваться о дедушке не очень лицеприятно, но ей было интересно узнать, что его так огорчило.
- Как я могу? Он сделал все что мог. Невозможно, чтобы какой-либо другой Мастер заполучил бы козырь подобный этому.
- Тогда что тебя огорчило?
- С этим святым реликтом призванный Герой будет определённо тот, кого мы хотим призвать. Но его и мой характеры слишком отличаются друг от друга.
Обычно, призывая Слугу, природа призываемого Героя будет очень зависеть от личности Мастера. Теоретически, все призываемые Герои должны быть похожи характером с Мастерами призвавшими их. Однако святой реликт имеет над этим приоритет. Чем теснее реликт связан с прошлым какого-либо Героя, тем вероятнее становится то, что призыв будет направлен на чётко определённую Героическую Душу.
- Хочешь сказать, что тебе будет трудно заключить контракт с «Королём Рыцарей»?
- Разумеется. Наверное, нет никого в мире, чья манера сражаться была бы так не совместима с путём рыцаря, как я.
Губы Киритцугу сложились в смешную полуулыбку.
- Драка лицом к лицу определённо не мой стиль, особенно когда бой идёт на смерть. Если я атакую, то делаю это со спины, пока противник спит. Не заботясь о месте или времени, ставя целью уничтожения противника самым эффективным способом с большой вероятностью на успех… думаешь знаменитый рыцарь поддержит меня в таких битвах?
Ирисфиль не ответила, просто разглядывая блестящие ножны.
Без сомнения, Киритцугу был солдатом. Солдатом, который добивается победы всеми способами, которые для этого потребуются. Не нужно даже проверять то, что характер Киритцугу и владельца ножен будет радикально разниться.
- Но ты же не думаешь, что это решающий фактор? Обладатель «Золотого Меча Обещанной Победы» без сомнения будет сильнейшим Слугой в классе «Сэйбер».
Это было правдой.
Только эти излучающие славу ножны, подойдут к тому великолепному мечу. Это действительно был артефакт, связанный со знаменитым героем из легенды о Короле Рыцарей, которая прошла сквозь века - от Средневековья до наших дней – с Королём Артуром.
- Именно. «Сэйбер» является сильнейшим из семи классов Слуг, что сражаются за Грааль. И если Король Рыцарей займёт эту позицию… то я получил практически неуязвимого Слугу. Но суть вопроса в том, как использовать эту огромную боевую мощь со всей эффективностью. Сказать честно, если рассматривать лишь фактор подконтрольности Мастеру, «Кастер» или «Ассассин» более подходят к моему стилю.
Вдруг, впадая в контраст с экстравагантным убранством комнаты, раздавшийся тихий электронный писк прервал их разговор.
- А, наконец-то.
На большом, черном столе из сандалового дерева, одиноко стоял ноутбук – это выглядело так, как если бы швейную машинку поставили на операционный стол. Волшебники всех поколений не находили полезности в применении современных технологий, и семья Айнцберн не была исключением. Небольшое электронное устройство, которое Ирисфиль находило странным, было привезено в замок её мужем. Те Волшебники, которые не чувствовали отвращения в использовании современных технологий, были очень редким явлением, и Киритцугу был одним из них. Когда он попросил, чтобы в замок провели телефонную линию и установили электрогенератор, это вызвало неслабый спор с главой семьи.
- Этот звук, что он означает?
- Это отчёт от одного парня, что внедрился в Часовую Башню. Я попросил его узнать о Мастерах, которые будут участвовать в Войне.
Киритцугу сел за стол, перед открытым ноутбуком и его пальцы запорхали по клавиатуре. На дисплее LCD-монитора высвечивалось сообщение, что ему пришло одно новое письмо. Это было одной из новых технологий известной как «Интернет», которая использовалась преимущественно в городах; объяснение принципа его действия Ирисфиль уже слышала от своего мужа. Но она всё равно не могла понять полезность этого прибора, и терпела его присутствие лишь потому, что его привёз с собой Киритцугу.
- Так, вот информация о личностях Мастеров…
Участником от семьи Тосака определённо будет глава семьи Тосака Токиоми. Непростой человек, имеющий хороший «запал» и специализирующийся на заклинаниях с брильянтами. Семья Мато, похоже, силой заставила тренироваться на роль Мастера неудачника, которого даже нельзя назвать преемником главы семьи, какое убожество… похоже, старый сморчок прикладывает все силы, чтобы заполучить Грааль.
Что касается Волшебников, прибывших из заграницы, прежде всего это был первоклассный лектор из Часовой Башни Кайнет Эль-Миллой Арчибальд. Так об этом парне он тоже знает. Предпочтительные элементы «воздух» и «вода», эксперт в духовном воскрешении, магии призыва и алхимии. Определённо он самый известный Волшебник во всей Ассоциации. Какая проблемная личность.
А вот человек от Святой Церкви… Котомине Кирей. Представитель отдела "Assembly of the 8th Sacrament", он приходился сыном тому, кто выполнял роль наблюдателя – Котомине Ризею. Был отправлен к Тосаке Токиоми, для обучения Волшебству, и затем разорвал с ним все отношения, после того, как обнаружил на своей руке проявившиеся командные заклинания. Хм… похоже этот человек неоднократно «нюхал пороху»…
Киритцугу промотал мышкой текст ниже, просматривая более детальный отчёт; глядя на своего мужа, Ирисфиль откровенно скучала. Внезапно она заметила, что Киритцугу, который молча сидел и смотрел на дисплей, был серьёзен и напряжён, пока читал более детальные сведенья об одном из Мастеров.
- Что не так?
- Этот сын преподобного Котомине. Даже если в его прошлом нет ничего подозрительного…
Ирисфиль встала рядом с Киритцугу и посмотрела на монитор в то место, куда указывал палец её мужа. Для Ирисфиль читать текст, который был не написан на бумаге, было очень сложно, но, глядя на серьёзное лицо мужа, она решила не жаловаться.
- Котомине Кирей… родился в 1967 году, сопровождал своего отца Ризея в его поездке на Святую Землю в молодости, в 1981 поступил в Теологический Колледж Святого Игнасио, перескочил два класса, был президентом школьного совета… похоже он обычный состоявшийся человек.
Киритцугу невесело кивнул.
- Продолжая работать в том же направлении, он определённо мог бы занять своё место в Коллегии Кардиналов, но он попросту оставил эту перспективную возможность и присоединился к Святой Церкви. На самом деле, у него было много возможных выборов, так почему он выбрал своей судьбой такую организацию как Церковь?
- Возможно, на его выбор повлияло положение отца? Он ведь тоже член этой организации?
- В этом случае, он должен был посветить свою жизнь, поиску и восстановлению святых реликтов, как его отец. Действительно, Кирей, в конце концов, вступил в тот же отдел, в котором работает его отец, но до этого его три раза переводили из одного отдела в другой, и в одном он служил как экзекутор. Тогда он ещё был подростком. Этой работой нельзя заниматься, не имея достаточной силы воли.
«Экзекуторы» были самым кровавым отделом Святой Церкви, названный «Shura's Den» за его обязанность наказывать еретиков. Получив статус «экзекутор», считается, что человек является первоклассным убийцей, подразумевая то, что он прошёл суровую религиозную подготовку, чтобы стать живым оружием.
- Возможно, он просто фанатик веры. Чем моложе человек, тем чище его идеалы, и такая фанатичная вера может помочь преодолеть пределы человеческого организма.
Даже выслушав мнение Ирисфиль, Киритцугу отрицательно покачал головой.
- Тут не всё так просто… если бы это было так, то это делает невозможным ситуацию, которая случилась три года назад. Если бы его вера была действительно чиста, то было бы невозможно осуществить его перевод в Ассоциацию Волшебников; даже если это был приказ Святой Церкви, или возможно, его преданность религиозным принципам организации, в которой он состоял, была невероятно сильна. Но даже это не объясняет тот, что он обучался Волшебству с таким усердием – в этом не было необходимости. Вот смотри – рапорт Тосаки Токиоми в Ассоциацию о прохождении обучения Кирея. Курс обучения включал алхимию, духовное воскрешение, магию призыва, предсказание… у него даже больше способностей в исцеляющей магии, чем у Тосаки Токиоми. В чём причина его энтузиазма?
Ирисфиль продолжила читать отчет до конца, где был приведен полный перечень способностей Котомине Кирея.
- Мне кажется, этот Кирей, довольно странная личность, но достоин ли он того, чтобы так тщательно его изучать? Даже если он очень талантлив, он не дотягивает до уровня признанных мастеров в любой изучаемой им области деятельности.
- Да, именно это я нахожу странным.
Посмотрев на непонимающую Ирисфиль, он терпеливо пояснил.
- Несмотря ни на что, этот человек не может достигнуть наивысшего уровня, где бы то ни было. Если присмотреться получше, нет, он конечно не гений, а обычный человек. Но то, за какое короткое время он достиг таких результатов, приложив неимоверные усилия… это пугает. Несомненно, он старается в десять или в двадцать раз больше других людей, которые достигли такого же уровня. Но он просто останавливается, когда ему нужно сделать всего один шаг длят того, чтобы стать специалистом в изучаемой области, он просто начинает изучать что-то другое. Всё то, чего он так тщательно достигал до этого, выкидывается как ненужный мусор.
-…
- Он выбрал себе стиль жизни более захватывающий, чем могли придумать другие, но в своей жизни он ни разу не чувствовал привязанности к чему-либо. Этот парень – действительно опасный человек.
Так Киритцугу завершил своё умозаключение. Ирисфиль поняла смысл, скрывающийся за этими словами.
Когда Эмия говорил «проблемный» о противнике, это означало, что хотя оппонент и достаточно серьёзный противник, Киритцугу не видел в нём угрозы для себя. Всегда были специальные методы, для того чтобы разобраться с таким типом противников, и Киритцугу без колебаний был на 80% уверен, что он противник будет «обезврежен». Но когда он использовал термин «опасный»… Эмия Киритцугу говорил так лишь о тех оппонентах, с которыми он будет сражаться лишь на полном серьёзе.
- Этот человек вообще ни во что не верит. Он просто продолжает искать ответы, именно поэтому он так опытен. И нынешний результат в том, что он так ничего и не нашёл… полностью аморальный человек. Если у него и есть сердце, то возможно, там нет ничего кроме злобы и отчаянья.
- Хочешь сказать, что этот экзекутор более опасный враг, чем Тосака Токиоми и Арчибальд?
Помолчав пару мгновений, Киритцугу согласно кивнул.
- …Потрясающий человек. Действительно, Тосака и Лорд Эль-Миллой серьёзные соперники. Но тот образ жизни, который Котомине себя, кажется мне более пугающим.
- Образ жизни?
- Сердце этого человека – пусто. У него нет никаких желаний. Но почему такой человек как он, будет рисковать своей жизнью ради Грааля?
- Может это цель Святой Церкви? Возможно, они ошибочно считают, что Грааль в Фуюки действительно является святым реликтом, и хотят его заполучить, так?
- Нет, с таким уровнем мотивации, Грааль не дарует Командных Заклинаний. Этот человек выбран Граалем как Мастер. У него должна быть причина, чтобы обрести Грааль. Какова в действительности эта причина – неизвестно, и то, что это невозможно определить – делает его в этом аспекте поразительным.
Киритцугу вздохнул, угрюмо смотря в монитор. Попытка выяснить что-нибудь ещё интересное о Котомине Кирее, была задавлена скучным текстом.
- Как ты думаешь, что произойдет, если этот человек с пустым сердцем, без какого либо желания обретёт Святой Грааль? Вся жизнь этого человека пропитана отчаяньем и безысходностью. И сила «машины, исполняющей желания» может быть испорчена его отчаяньем.
Киритцугу выглядел таким задумчивым в своей грусти, что Ирисфиль, чтобы подбодрить его, уверено кивнула.
- Что до меня – Сосуда для Грааля – я никому себя не отдам. Когда Грааль будет завершен, единственным у кого будет право его обрести, будешь – ты, Киритцугу.
Желание главы семьи было лишь в обретении Грааля, это было одним его единственным желанием… но у этой молодой пары были и другие желания, которые нуждались в реализации. Желания и мечты.
Киритцугу закрыл ноутбук, и крепко, но нежно обнял Ирисфиль.
- Не смотря ни на что, мы не можем проиграть.
Для его жены, которая тоже отчасти стремилась к исполнению мечты семьи Айнцберн, Ирисфиль была больше заинтересована в его и своих желаниях. Этот факт тронул сердце Киритцугу.
- Я понял. Я нашёл способ использовать силу лучшего Слуги по максимуму.

Акт 1. Глава 4.

Дух Мато Карии, в конце концов, выдержал, но его тело достигло пределов своих возможностей.
За три месяца он полностью поседел. Его тело было покрыто медленно заживающими ранами. На тех участках, где кожа зажила, она была не здорового розоватого цвета, а землистой и серой. Яд, которым была магическая энергия, уже долго пробыл в его крови, и его тело было покрыто сеточкой тёмных вен, которые можно было увидеть из-за того, что местами его кожа была почти прозрачной.
Похоже, его тело разлагалось намного быстрее, чем он предполагал. Удар, который он перенёс во время активации червями магических цепей, пришёлся на левую сторону его тела, и он был настолько сильным, что его левые запястье и лодыжка оказались полностью парализованы. После кратковременного лечения, он смог восстановить над ними контроль, но его левая рука всё ещё двигалась заметно хуже правой, а плохая реакция левой ноги не позволяла ему быстро передвигаться.
Частота ударов его сердца в минуту возросла многократно. Он так же не мог есть нормальную твёрдую пищу, и жизнь в нём поддерживали раствором глюкозы, который водился внутривенно.
Согласно достижениям современной медицины то, что при таком состоянии его тела, он всё ещё был жив, было просто удивительно. И хотя Кария всё ещё мог стоять на ногах и даже ходить, излучая при этом непоколебимую стойкость, подарок, который ему преподнёс Мато Зокен, стоил Карии жизни.
Магические черви, которые были вживлены в плоть Карии, развились до такой степени, что уже могли служить заменителями магических цепей. Чтобы поддерживать жизнь в своём разлагающемся носителе, они отчаянно выполняли ту функцию, для которой были созданы.
Так как главная проблема состояла в недостающем количестве магических цепей в его теле, то на данный момент Мато Кария уже мог считаться Волшебником. Прогресс в его тренировках был даже больше, чем Зокен мог себе представить.
В конце концов, три шрама-татуировки, обозначающих командные заклинания, проявились на правой руке Карии. Святой Грааль выбрал его в качестве участника в Войне от семьи Мато.
Согласно предположениям Зокена, Карии осталось жить около месяца. Кария считал, что ему этого времени вполне хватит.
До начала Войны оставалось совсем немного времени. Если все семь Слуг уже были призваны, она могла начаться хоть завтра. Продолжительность Войны, согласно предыдущим Войнам составляла около двух недель. То есть она должна закончиться как раз перед его смертью.
Однако если Кария активирует свои магические цепи, он пробудит магических червей, которые начнут поедать его плоть. При таком раскладе, можно было сказать, что его бремя было намного тяжелее ноши обычного Волшебника.
Худшим из того, что можно было предположить, было то, что его тело будет съедено червями до того, как Война закончится.
Таким образом, Кария не только должен был сражаться против шести оставшихся Мастеров. Его самым главным врагом были те создания, что находились внутри него.
***
Этой ночью, когда Кария шёл в подвал, чтобы пройти последнее испытание, он случайно встретил в коридоре Сакуру.
- …
От испуга, который отразился на лице Сакуры, когда она увидела его, у Карии чуть кольнуло в груди.
При таком количестве изменений в его теле, хотя он уже не мог ничего изменить, он всё равно сильно страдал оттого, что Сакура стала его бояться.
- Сакура-чан, ты испугалась?
- Да… что случилось с твоим лицом?
- Так… пустяки…
Его левый глаз перестал видеть буквально вчера. Как и разлагающееся глазное яблоко, мускулы вокруг зрачка были парализованы. Веко и бровь так же были неподвижны; похоже, левая сторона его лица уже стала показывать признаки омертвления, превращаясь в застывшую маску. Его отражение в зеркале пугало даже его самого, что уж было говорить о Сакуре.
- Ещё немного, и черви сидящие внутри меня превратят меня в ничто. К сожалению, я не такой выносливый, как ты, Сакура-чан.
Он попытался горько улыбнуться, но из-за того, что его лицо было отчасти парализовано, эта улыбка превратилась в отвратительный оскал. Сакура испугалась ещё больше, и сжалась от страха.
- …Дядя Кария, ты выглядишь теперь как другой человек.
- Ха-ха, наверное, ты права, - как только он рассмеялся своим привычным сухим смехом, страх Сакуры улетучился.
- Но, Сакура-чан, то же самое я могу сказать и о тебе.

Да, так оно и было. Сакура, которой дали фамилию Мато, превратилась в совершенно иную девочку, отличной от той, которую Кария знал ранее.
Её взгляд стал таким же пустым и тусклым как у куклы. На протяжении всего года он не разу не увидел, чтобы её взгляд менялся, выражал хоть немного эмоций. Невинное лицо маленькой девочки, которая везде следовала и беззаботно играла со своей сестрой Рин – уже давно исчезло.
И это можно было понять, если принять во внимание всю жестокость тех тренировок, которым Сакура подверглась в течение года, для того чтобы стать преемником магических знаний семьи Мато.
Тело Сакуры идеально подходило для того, чтобы она стала Волшебником. В этом отношении она была гораздо предпочтительней, чем Кария или его старший брат Бьякуя. Но раньше она была членом семьи Тосака, чьё Волшебство разительно отличалось от Волшебства семьи Мато.
Подобная «акклиматизация» была необходима для того, чтобы она смогла применять подобное Волшебство. Пытки что проводились в Хранилище Червей, были направлены как раз на акклиматизацию. Зокен проводил их и ночью и днём, стремясь «привить» маленькой девочке семейные знания.

Разум ребёнка определённо отличается от разума взрослого.
Они не обладают твердой волей и силой, чтобы превратить свои страдания в гнев. Столкнувшись с такой ужасной судьбой, никто не сможет воспитать в себе сильную волю, чтобы вступить во внешний мир. К тому же, в виду того, что они ещё не знали настоящей жизни, им было сложно показать, что такое честь и надежда. Поэтому в моменты отчаянья, дети более чем взрослые предрасположены к тому, чтобы замкнуться в себе, и закрыть своё сердце от других людей.
Поскольку в своей жизни они никогда не испытывали счастья, они становятся изгоями. Так как они не понимали самого значения слова «будущее» они буквально тонули в отчаянии.
Кария был принуждён быть свидетелем тому, как на его глазах, девочка замкнулась в себе, пытаясь избежать боли от пыток, которые проводились над ней в течение этого года.
И хотя Кария и страдал от боли, с которой магические черви медленно поедали его плоть, всё глубже вгрызаясь в его тело, невообразимо большие страдания ему приносила вина, которая убивала его душу.
Несомненно, причиной страданиям Сакуры был он сам. Кария проклял Мато Зокена, проклял Тосаку Токиоми и проклял самого себя.
Единственным утешением было то, что Сакура, которая для всех превратилась в живую куклу, разительно менялась, когда была рядом с Карией. В такие минуты она превращалась в прежнюю Сакуру и голос её был так же весел, как и раньше. Возможно, это было из-за того, что они оба страдали от похожей боли и понимали друг друга, или потому что он стал для неё другом ещё тогда, когда она была Тосакой Сакурой, но можно было сказать точно: эта девочка относилась к нему совсем иначе, чем к своим «учителям» Зокену и Бьякуи.

- Мне не нужно сегодня идти в Хранилище Червей. Дедушка сказал, что там должно произойти что-то важное.
- Да, я знаю. Поэтому я сегодня пойду туда вместо тебя.
Когда Сакура услышала его ответ, она опустила свой взгляд, словно до этого она следила за ним и знала, куда он направлялся.
- Дядя Кария, ты скоро уедешь далеко-далеко?
Каким-то особым шестым чувством, Сакура понимала, какой будет судьба Карии. Но он не хотел, чтобы она слишком переживала из-за него.
- Я буду занят довольно важными делами какое-то время, и у меня не будет достаточно времени, чтобы поговорить с тобой, как сейчас.
- Понятно…
Сакура отвела глаза, и её взгляд вновь стал отрешённым, она словно смотрела куда-то вдаль на то, что лишь она могла увидеть. Кария не мог видеть её такой, и поэтому попытался перевести разговор на другую тему.
- Слушай, Сакура-чан, давай поиграем вместе, когда я закончу свои дела? Вместе с твоей матерью Аои и старшей сестрой?
Сакура помолчала, а потом произнесла отрешённо:
- Для меня не существует людей, которых я могу так называть. Дедушка сказал, что их больше не существует.
-Ясно… - сказал он нерешительно.
Кария присел на корточки рядом с Сакурой, обнял её своей действующей правой рукой и мягко прижал к себе. Так как она прижалась лицом к его груди, она не могла смотреть ему в лицо, поэтому Кария не боялся того, что она увидит, как он плачет.
- Тогда… давай возьмём тётю Аои и Рин-чан из семьи Тосака и поедем куда-нибудь далеко-далеко, только мы вчетвером, как мы делали раньше. Что ты об этом думаешь?
- …мы ещё сможем их увидеть? – раздался тихий голос девочки, которою он обнял. Кария чуть сжал руку, которой он обнимал Сакуру и сказал:
- Конечно, мы их ещё увидим. Я тебе обещаю.

Большего обещать было просто нельзя.
Если бы это было возможно, он бы произнёс совсем другие слова и дал бы другое обещание. Если бы он мог, то он бы сказал Сакуре, что ей нужно подождать ещё чуть-чуть до того момента, как он освободить её из рук Мато Зокена.

Но этого нельзя было делать.
Она замкнулась в себе, пытаясь избежать отчаянья и боли – вот был единственный способ, которым она пыталась себя защитить. Чтобы противостоять невыносимой боли, девочка у которой не было надежды, пыталась уничтожить ту часть себя, которая ещё могла что-то чувствовать.
Как можно было говорить ей «ты должна надеяться» или «ты должна присматривать за собой»? Эти слова могли утешить только его, но не её. Дать ей надежду было всё равно, что лишить её всей той брони, которую она создала для противостояния отчаянью и боли. Если это произойдёт, возможно, она просто сойдёт с ума в течение одной ночи.

И поэтому…
Хотя они оба жили в поместье семьи Мато, Кария никогда не говорил, что «спасёт» её. Он мог защитить её лишь стоя рядом с ней как взрослый, над которым Зокен постоянно издевался и подтрунивал, так как перед ним, Кария был так же бессилен, как и Сакура.

- До встречи. Мне пора идти, - Кария отпустил Сакуру, надеясь, что его слёзы уже высохли. Сакура печально посмотрела на левую часть лица Карии.
- Мм, пока, дядя Кария.

Слова прощания как раз подходили к этой ситуации. Она бессознательно почувствовала это, хоть и была ещё ребёнком.
Наблюдая за уходящей в свою комнату поникшей фигурой Сакуры, Кария молился.
«Пожалуйста, пусть ещё будет не слишком поздно».

Карию уже не волновало, что с ним произойдёт. Он уже отдал свою жизнь Аои и Сакуре, матери и дочери. Худшее что могло случиться с ним, было то, что он мог умереть раньше, чем достигнет Грааля.
За кого он на самом деле боялся так это за Сакуру. Если Кария достигнет Грааля и вернёт Сакуру её матери, сможет ли девочка, которая замкнулась в себе, разбить свой искусственно созданный щит и вступить в этот мир?
Вся та душевная боль, которую Сакура перенесла в течение этого года, останется в её памяти на всю жизнь, но он надеялся, что со временем, она сможет преодолеть её. Он молился, чтобы её сердце выдержало эти муки.

Всё что ему осталось так это молиться. Тем кто сможет излечить раны на сердце девочки будет не Кария. Так как ему осталось совсем немного он просто не сможет это сделать.

Это могли сделать лишь те, у кого было будущее.

Кария развернулся, и медленно, но решительно направился к лестнице, которая вела в подвал.
В Хранилище Червей.